Это у вас Хэлоуин, хоррор-вечеринки и тыквы с мертвыми золушками. В суровом северном итальянском селе все по-другому. Тыквы "per Aulin" ("h" не произносится, заморские слова как слышим, так и пишем) от 90 центов за кило в Lidl о 1,5 евро у торговца апельсинами, скучные, купленные в ближайшем сельпо костюмы фараона или кардинала, завалы сладостей во всех магазинах, от табачной лавки до гипермаркета, чтобы задабривать колядующих соседских детей. В целом уныло. Но итальянские праздники в селе вообще не веселые, как воображается русскому человеку, хоть Аулин, хоть Натале, хоть свадьба друзей. Все, само собой, вертится вокруг еды.
Если зовут в гости на праздник сразу несколько друзей, выберут того, кто готовит вкусней. Если приходит приглашение на свадьбу, то сначала гуглят не адрес церкви, а отзывы о ресторане. "О, люблю свадьбы, главное, не наедаться перед ней, а то ужин не влезет", - похоже, моего мужа не кормят дома. Точно так же он не наедается, вернее, не ест с утра вообще, если нас зовут в гости к его другу детства, потому как его отец Клаудио, коренной миланец, готовит лучше всех знакомых итальянских мам вместе взятых. О них, точнее, о гастрономическом гении Клаудио, мне прожужжал уши муж и все его друзья, пообещав, что я непременно захочу развестись, попробовав его лазанью или тушеную баранину. Его жена, сицилийка Иммаколата, к плите допускается только в те два дня, что Клаудио, университетский преподаватель, уезжает на лекции в Рим. То, что готовит жена, он не ест, но может выпить сваренный ею кофе.
Из-за непреодолимых разногласий касательно большинства событий в жизни этой семьи, в доме используется пластиковая посуда. Последние одинаковые тарелки были уничтожены в ходе спора, была ли Анна Каренина путаной или просто несчастной женщиной, а чашки для кофе не пережили обсуждения летнего отпуска: решалось, куда ехать, в Лурд или Сантьяго ди Компостела. Они очень верующие, эти ребята, и даже решили послушаться совета из Ватикана: «Несите свой крест», - ответили им на письмо, в котором они просили разрешения развестись. Наш друг, их сын, утверждает, что и готовить-то Клаудио начал от безысходности. Его северный желудок не смог за 40 лет брака привыкнуть к южной еде — ересь, кощунство, поскольку даже самые отъявленные фанатики ризотто и оссобукко любят то, что готовят по другую сторону автострады А4 (ну ладно, на юг от Рима).
Каждую неделю Клаудио выбирается за продуктами. Он идет один, иногда берет с собой старшего сына, от чего у лавочников случаются нервные припадки: эта парочка умеет достать даже выбирая из двух одинаковых бутылок молока, а персики в августе они как-то раз искали полтора часа и нашли в соседней провинции. За мясом едут отдельно куда-то под Павию, рыбу покупают, предварительно обойдя все окрестные рыбные лавки и отделы супермаркетов. За провизией для рождественского ужина и обеда Клаудио ходит только один и только в Peck, снобскую кулинарию-гастрономию, что в паре шагов от миланского Дуомо.
В этом году на день всех святых нас звали сразу в две семьи, но так как одной была семья Клаудио, а другой — наша собственная, точнее, свекров, то выбор был очевиден. Тем более, что ожидались как раз ризотто, кабачки («Я их увидел, влюбился, не смог не забрать домой», - объяснил кумир моего мужа) и венский шницель, который тут называется «котолетта алла миланезе». Обед прошел спокойно, тарелки не летали, кофе традиционно варила Имма. Она вообще была какая-то тихая, все расслабленно улыбались, Клаудио, как обычно пытался жеманиться о «недостаточно нежном» теленке и «чрезмерно зеленых» кабачках, мой муж снова и снова предлагал ему свои руки, сердце и желудок («Вот ты меня бросишь и я женюсь на Клаудио», - говорит он всякий раз, отдирая от сковороды несостоявшийся ужин).
Сытые и уставшие мы спускались по лестнице к гаражу, когда сверху донеслось «Поооррррка мизерия!..» и в стену полетела тарелка. У машины нас догнал друг со спортивной сумкой: попросился пожить пару дней, пока папа и мамма выяснят, как скоро Эбола достигнет Италии.
Это у вас Хэлоуин, хоррор-вечеринки и тыквы с мертвыми золушками. В суровом северном итальянском селе все по-другому. Тыквы "per Aulin" ("h" не произносится, заморские слова как слышим, так и пишем) от 90 центов за кило в Lidl о 1,5 евро у торговца апельсинами, скучные, купленные в ближайшем сельпо костюмы фараона или кардинала, завалы сладостей во всех магазинах, от табачной лавки до гипермаркета, чтобы задабривать колядующих соседских детей. В целом уныло. Но итальянские праздники в селе вообще не веселые, как воображается русскому человеку, хоть Аулин, хоть Натале, хоть свадьба друзей. Все, само собой, вертится вокруг еды.
Если зовут в гости на праздник сразу несколько друзей, выберут того, кто готовит вкусней. Если приходит приглашение на свадьбу, то сначала гуглят не адрес церкви, а отзывы о ресторане. "О, люблю свадьбы, главное, не наедаться перед ней, а то ужин не влезет", - похоже, моего мужа не кормят дома. Точно так же он не наедается, вернее, не ест с утра вообще, если нас зовут в гости к его другу детства, потому как его отец Клаудио, коренной миланец, готовит лучше всех знакомых итальянских мам вместе взятых. О них, точнее, о гастрономическом гении Клаудио, мне прожужжал уши муж и все его друзья, пообещав, что я непременно захочу развестись, попробовав его лазанью или тушеную баранину. Его жена, сицилийка Иммаколата, к плите допускается только в те два дня, что Клаудио, университетский преподаватель, уезжает на лекции в Рим. То, что готовит жена, он не ест, но может выпить сваренный ею кофе.
Из-за непреодолимых разногласий касательно большинства событий в жизни этой семьи, в доме используется пластиковая посуда. Последние одинаковые тарелки были уничтожены в ходе спора, была ли Анна Каренина путаной или просто несчастной женщиной, а чашки для кофе не пережили обсуждения летнего отпуска: решалось, куда ехать, в Лурд или Сантьяго ди Компостела. Они очень верующие, эти ребята, и даже решили послушаться совета из Ватикана: «Несите свой крест», - ответили им на письмо, в котором они просили разрешения развестись. Наш друг, их сын, утверждает, что и готовить-то Клаудио начал от безысходности. Его северный желудок не смог за 40 лет брака привыкнуть к южной еде — ересь, кощунство, поскольку даже самые отъявленные фанатики ризотто и оссобукко любят то, что готовят по другую сторону автострады А4 (ну ладно, на юг от Рима).
Каждую неделю Клаудио выбирается за продуктами. Он идет один, иногда берет с собой старшего сына, от чего у лавочников случаются нервные припадки: эта парочка умеет достать даже выбирая из двух одинаковых бутылок молока, а персики в августе они как-то раз искали полтора часа и нашли в соседней провинции. За мясом едут отдельно куда-то под Павию, рыбу покупают, предварительно обойдя все окрестные рыбные лавки и отделы супермаркетов. За провизией для рождественского ужина и обеда Клаудио ходит только один и только в Peck, снобскую кулинарию-гастрономию, что в паре шагов от миланского Дуомо.
В этом году на день всех святых нас звали сразу в две семьи, но так как одной была семья Клаудио, а другой — наша собственная, точнее, свекров, то выбор был очевиден. Тем более, что ожидались как раз ризотто, кабачки («Я их увидел, влюбился, не смог не забрать домой», - объяснил кумир моего мужа) и венский шницель, который тут называется «котолетта алла миланезе». Обед прошел спокойно, тарелки не летали, кофе традиционно варила Имма. Она вообще была какая-то тихая, все расслабленно улыбались, Клаудио, как обычно пытался жеманиться о «недостаточно нежном» теленке и «чрезмерно зеленых» кабачках, мой муж снова и снова предлагал ему свои руки, сердце и желудок («Вот ты меня бросишь и я женюсь на Клаудио», - говорит он всякий раз, отдирая от сковороды несостоявшийся ужин).
Сытые и уставшие мы спускались по лестнице к гаражу, когда сверху донеслось «Поооррррка мизерия!..» и в стену полетела тарелка. У машины нас догнал друг со спортивной сумкой: попросился пожить пару дней, пока папа и мамма выяснят, как скоро Эбола достигнет Италии.